Пирсинг - Страница 29

— Ну вот сегодня, к примеру, я думаю, попробую консоме. «Кнорр» делает хорошее консоме, но в такую ночь, когда холод пробирает до костей, густой суп по-французски лучше, чем консоме, как ты думаешь? Хочешь чего-нибудь пожирнее и покрепче, так? Вот это я и сделаю. Я добавлю туда карри, и молока, конечно, обычного молока и немножко сгущенного, которое подчеркнет сладкий вкус зерен. Ну и потом так суп будет питательнее, правда?

Тиаки приятно было наблюдать за тем, что чем больше она тараторит, тем внимательнее слушает ее этот человек, хотя вид, с которым он кивал, глядя то на ее повязку, то в глаза, был каким-то отсутствующим. «Повязки напоминают ему о чем-то, — думала она. — Наверняка он вспоминает о том, что я делала в ванной отеля».

Разумеется. Что это еще может быть?

Она знала, что вела себя нехорошо, но что собственно она сделала? Тиаки никогда не ощущала боли, когда ранила себя, и никогда потом не помнила о случившемся. Все, что она помнила о событиях этого вечера, представляло собой отрывочные фрагменты, и она решила посмотреть, сможет ли связать их воедино. Прежде она никогда этого не делала, да и сейчас не хотела, но ради него готова была на все. Она помнила, как выглядели ее бедра, все исколотые, окровавленные. Сейчас надо вспомнить, как отреагировал на это он. Она сосредоточилась, чтобы сфокусировать изображение, и маленькие точки света разделились, закружились и снова слились воедино, а потом медленно стали оседать, как желатин. Первым образом, который удалось воскресить, был мужчина, стоящий в дверях ванной.

«Двери открываются… Двери открываются… Дверь ванной открывается, этот человек входит. Он стоит там. Просто стоит. А его лицо? Его лицо… испугано. На нем написан такой шок, такой ужас, что я еле сдерживаю смех.

Должно быть, дело в этом… Он застиг меня, когда я плохо вела себя в ванной, и это настолько ужаснуло его, что при одном воспоминании об этом сейчас кровь отхлынула у него от лица».

— У меня есть два суповых пакетика. Они веджвудовские, я таких раньше не пробовала. Не беспокойся, много времени это не займет. Я имею в виду достаточно вскипятить воду, открыть пакетик и высыпать содержимое, размешать, а потом можно добавить карри и молоко.

Он перетрухнул. Это же естественно, если подумать. В конце концов, она била себя ножницами по ноге прямо у него на глазах. Хотя как могла она забыть этот его испуганный взгляд? Это потому, что он не убежал, решила она. Йосияки убежал, и парень, с которым она встречалась, когда училась в колледже, Ятака, он сказал, что пойдет позвонит в больницу, и не вернулся. Хисао пытался остановить ее и сам получил удар в руку, и этого ему хватило, чтобы тоже сделать ноги. Все они убегали. Поэтому-то, просыпаясь в больнице, она фантазировала о том, что какой-то мужчина привез ее сюда.

Она знала, что это только воображение, просто нечто, о чем мечтало ее сознание. Никогда не было в действительности такого человека. А было множество разных людей, в белых халатах и белых колпаках, которые хватали ее, делали ей укол в руку и клали в белую ванну. Такова была правда. Она знала, что никакого таинственного человека нет… и не могла не поражаться тому, что увидела сегодня. «Все-таки это он, — говорила она себе. — Потому что он не убежал, хоть и был испуган. И хотя я кусала его руку, он шептал мне на ухо нежные слова. Никто до сих пор так со мной не обращался».

Есть еще кое-что, что-то важное, в чем она не вполне признавалась себе. Есть еще одна причина, по которой он должен быть этим таинственным человеком. Что же это? Она воскрешала один за другим образы, встававшие перед ней там, в ванной: напуганное лицо этого человека, его движения, его ладони, его предплечья… Что же она забыла? Что-то еще было в ванной. Банные полотенца, мыло, шампунь, сумочка, кровь на полу, мусорная корзина, ящик для бумаг, биде, унитаз, туалетная бумага… Да— телефон!

— Добавить немного карри в суп — это тоже идея, правда, как ты думаешь? Ты знаешь, ведь молоко и карри хорошо друг с другом сочетаются. А иногда в рис добавляют карри. Не нужно использовать ни мяса, ни чего-то такого. Достаточно положить чуть-чуть карри — только чуть-чуть! — чтобы подчеркнуть свежесть молока и риса. Бьюсь об заклад, ты этого не знаешь!

Он звонил по телефону в ванной. Но сам образ его, стоящего, скрестив руки, и разговаривающего по телефону — вещь не такая уж важная. Важно то, что именно он говорил. И когда она вспомнила, что это было, по коже у нее побежали мурашки.

«Он произнес мое имя. „Я сейчас рядом с Тиаки» — вот что он сказал, он назвал мое настоящее имя. Вот почему я думаю, что он знает обо мне все. В конце концов, это должен быть он. И он, должно быть, знает обо мне все. Держу пари, он издалека за мной наблюдал. Он не знал, как подойти ко мне поближе, поэтому выдал себя за клиента и попросил в офисе, чтобы к нему прислали именно меня, а потом все это приключилось, но он не убежал, он остался со мной и помог мне, хотя и был испуган. Потому его и не возбудило то, что я перед ним мастурбировала. Ему не нравится, когда я делаю такие вещи. Однако и он мне не внушил симпатии, когда с самого начала попросил меня раздеться и разрешить связать себя, но он не это имел в виду, он не собирался делать со мной такое. Если бы он был обычным садомазохистским уродом, он бы не повез меня в больницу и ни за что не стал бы ждать меня на холоде».

— Скажи мне правду. — сказала она. улыбаясь ему.

Сердце Кавасимы забилось от того, как внезапно изменился тон ее голоса.

— Какую правду?

— Зачем ты меня вызвал? Ведь не для садомазохистских игр, правда?